“Новости”. 1994. 13 окт.

Анатолий Повница.

Симфония, которую привез Джон

Итальянец по крови, американец по месту жительства, он привез ее в Киев с уверенностью, что музыка создана Богом для единения и счастья людей.

Симфонией американца и концертом японца был открыт Пятый украинский международный фестиваль “Киев Музик Фест”. Открытие состоялось в первый день октября, который отмечался миром как Международный день музыки.

В светлозолотом зале театра Национальной оперы мы слушали Национальный симфонический оркестр Украины. Кроме Первой симфонии Джона Корильяно, сочиненной в позапрошлом году, был исполнен Концерт-остинато для виолончели с оркестром, написанный японцем Ясуси Акутагавой (к сожалению, уже покойным) 25 лет назад. За главным пультом стоял дирижер из Соединенных Штатов Вирко Балей.

Увы, открывавшему праздник музыки композитору и секретарю правления Союза композиторов Украины Ивану Карабицу пришлось огорчить публику сообщением о том, что из-за болезни бас-кларнета не прозвучит подготовленная для первого фестивального концерта Четвертая симфония Бориса Лятошинского. Пожелаем бас-кларнету скорейшего выздоровления и возлелеем надежду, что Четвертая в один из фестивальных дней все же прозвучит.

А Джон прибыл из Америки в добром здравии и перед началом концерта успел рассказать нам, что же за симфонию он привез.

— Музыка рождается на земле. В партитурах Берлиоза, Малера, Шостаковича – сама история рода человеческого. Экстра-события, происходившие на арене человеческого бытия, побуждали этих композиторов к творчеству и отражались в нем. Вероятно, такие события диктовали им выбор симфонической формы. Думаю, что так. О своей же симфонии, о ее происхождении могу сказать совершенно определенно: она вызвана к жизни зловещим пришельцем. Имя ему – СПИД.

Несколько лет назад я был потрясен, впервые увидев “Квилт”. “Квилт” – это грандиозная мозаика, что-то вроде громадного лоскутного одеяла, сшитого из тысяч и тысяч лоскутков-портретов. Каждый из них нес память о человеке, умершем от СПИДа, и каждый был прочувствован и приготовлен близкими ему людьми.

Увы, я тоже потерял нескольких друзей и коллег, унесенных в небытие этой ужасной болезнью. Увидев скорбную мозаику, я решил: создам в память о них свой собственный “Квилт”. Так возникла Первая симфония.

Первую часть симфонии я назвал так: “Апология. Гнев и воспоминание”. Здесь эмоции моей скорби и ностальгия моей памяти. Я вспоминаю моего друга-пианиста. В середине “Апологии”, на фоне диминуэндо скрипок, вы услышите – будто за стеной или в отдаленности – звуки фортепианного соло. Мелодия как бы всплывает из глубин памяти. Это мелодия испанца Альбениса. Его “Танго” в транскрипции Леопольда Годовского. Транскрипция сделана в Чикаго в 1921 году. Это была любимая вещь моего друга-пианиста, которого погубил СПИД.

Вторая часть симфонии – “Тарантелла”. Она несет память о человеке, который тоже был моим другом. Он работал в области музыкальной индустрии и выступал как пианист-любитель. Тоже печальная история... Еще в семидесятом году я преподнес в подарок друзьям несколько танцев для фортепиано в четыре руки, “Танцы Газебо”, и один из них, финальный, я посвятил другу, о котором речь. Это была тарантелла, танец Италии.

Музыкальный словарь Гроува определяет тарантеллу как танец, бешеный по характеру и неистовый по темпу. Даже так: “неистовый до беспамятства”. В южной Италии тарантелла считалась лечебным средством от “тарантизма”, то есть от сумасшествия, вызываемого укусом тарантула. Увы, укус паука, которого зовут СПИД, страшнее укуса тарантула.

По горькой иронии судьбы посвящение последнего из “Танцев Газебо” через много лет приобрело смысл трагического пророчества. О живом уме и мощном интеллекте моего друга в нашей музыкальной среде ходили легенды. СПИД превратил его в слабоумного идиота. Такова предыстория симфонической “Тарантеллы”. Я попытался передать в ней некоторые из шизофренических и галлюцинаторных состояний с моментами прояснений помутненного сознания, — весь этот медленный, но неотвратимый процесс прогрессирующего сумасшествия. Я называю эту музыку воплем отчаяния.

И, наконец, третья часть симфонии “Чакона: песня Джулио”. Джулио – это дружба, зародившаяся еще в колледже. Этот парень был виолончелистом-любителем, но его творческому энтузиазму мог позавидовать любой профессионал. После смерти Джулио я нашел старую пленку с записью нашей импровизации на виолончели и фортепиано. Пленка датирована 62-м годом. Прослушивая импровизацию Джулио, я выявил один удивительный мотив... Мой друг дал мне – посмертно – музыкальный материал для виолончельного соло.

В третьей части симфонии я вспоминаю также учителя Джулио, профессионального виолончелиста, и некоторых наших общих друзей, тоже унесенных этим жутким вирусом. У каждого своя собственная музыкальная тема. Возможно, слушателям симфонии будет небезынтересно узнать, как эти темы были найдены. Я попросил Уильяма Хоффмана, автора либретто моей оперы “Призраки Версаля”, написать о наших умерших друзьях очень коротко что-то хорошее. О каждом в отдельности. Уильям это сделал, и я, получив его лаконичные, но очень выразительные фразы, трансформировал графические линии слов в музыку для различных инструментов соло, а затем трансплантировал ее – уже без текста – в ткань симфонии.

Заключает симфонию “Эпилог”. Я ввел в оркестр дополнительную группу духовых, чтобы достичь в музыке эффекта звучащих волн океана.

Симфония начинается открытым “ля” скрипок и альтов и этой же нотой – на медленном диминуэндо в соло виолончели – заканчивается. Finita...

...Эпилог. Накатывают звуковые волны... Откуда-то из глубины всплывает мелодия танго испанца Альбениса и американца Годовского... Вырывается вулканическая магма дикой итальянской тарантеллы... Долго, щемяще долго звучит виолончель...

На медленном диминуэндо солирующей виолончели постепенно истаивает бесконечное “ля”... Finita.

Симфония окончена. Седобородый дирижер-американец благодарит оркестр, целует руку волшебной украинской солистки, и на авансцену выходит высокий, легкий, безупречно спортивный автор Симфонии, и зал встречает композитора благодарными рукоплесканиями.

Мы знали, что у Джона Корильяно большой талант. Теперь мы знаем, какое у него сердце.



© 2004-2005. Все права защищены.
Developed by Treastal.