“Сегодня”. 1998. 30 сент.

Людмила Кучеренко

В Австралии композиторы зарабатывают бизнесом

Мирослав Скорик — один из самых известных в мире украинских композиторов, ныне живущий в Австралии*, отметил недавно 60-летие. Его авторский концерт — впервые в Киеве за многие годы — состоится в субботу в Национальной опере в рамках “Киев Музик Феста’98”.

Уроженец Львова, он с 1966 года жил в Киеве, преподавал в консерватории и, как говорится, творил редко, да метко. Инструментальные сочинения, музыка к кинофильмам, песни — все было оригинально, ярко, запоминаемо. А знаменитый “Карпатский концерт” для оркестра даже вызвал возмущение некоторых коллег: остальным, мол, делать уже нечего. И вдруг преуспевающий народный артист республики исчез со столичного горизонта. Оказалось, он вернулся во Львов, где возглавил кафедру и отделение Союза композиторов. К его чести, киевских учеников на произвол судьбы не бросил. Потом уехал в Америку, затем в Австралию, хотя подробностей никто толком не знал. И вот, наконец, Мирослав Скорик может сам рассказать о себе.

— Итак, вы покинули Украину ради заокеанской жизни?

— Вовсе нет. Просто появилась возможность выступать с концертами в разных странах. Меня пригласил в Нью-Йорк Вирко Балей, который заказал мне Концерт №2 для скрипки с оркестром. Я организовывал группы украинских исполнителей, и мы выступали в Америке и Канаде. Наши концерты, в том числе и показы моих сочинений, проходили довольно успешно.

— Говорят, что американцы терпеть не могут все незнакомое. Как они реагировали на украинскую инструментальную музыку?

— Недавно на престижном летнем фестивале “Музыкальная гора” в штате Коннектикут состоялась премьера Концерта №3 для фортепиано и струнных. (Там на протяжении двух месяцев по выходным играют лучшие камерные музыканты мира.) Мне предложили повторно исполнить это сочинение в 2000 году.

Уважать-то они нас уважают, а вот что касается заработков — это другой вопрос, разве что кто-то иногда закажет музыку. Поэтому американские и австралийские композиторы вынуждены преподавать, заниматься бизнесом. Но там намного больше платят исполнителям. И поскольку я выступал как пианист и дирижер, смог заработать какие-то деньги.

— Не жалеете, что расстались с песенным жанром? Ведь были шлягеры, которые распевала молодежь конца 60-х—начала 70-х: “Намалюй мені ніч”, “Не топчіть конвалій” и т.д.

— Эти песни, кстати, мы исполняли в концертах для украинской диаспоры, и они пользовались успехом. Но себя не переделаешь. Мне больше по душе академическая музыка.

— В семидесятые годы в Киеве была веселая компания, куда входили пианист Николай Сук, музыковеды Всеволод Задерацкий, Анатолий Конотоп, Виктор Москаленко и вы. О ваших розыгрышах ходили легенды. Может, вспомните что-нибудь?

— Однажды Конотоп организовал встречу Нового года на какой-то “закрытой” даче. Он должен был прислать за нами лошадей. Вот подъезжает тройка с кучером в тулупе и с седой бородой. (Это был сам загримированный Конотоп.) Мы его, конечно, не узнали. И все было хорошо до тех пор, пока Задерацкий, который никогда не правил лошадьми, не решил “погусарить” и не выхватил у кучера поводья. А Конотоп был без очков, поэтому плохо видел и не смог удержать ситуацию под контролем. Короче говоря, все мы вывалились в снег. И только услышав, как кучер знакомым голосом ругает всех нас почем зря, поняли, что это Конотоп, и теперь он знает все, что мы о нем говорили за глаза.

— Вы поддерживаете сейчас отношения?

— Это трудно. Задерацкий и Конотоп живут в Москве. За последние десять лет я много раз бывал в Америке, а вот в Москве — ни разу. Связь у нас только по телефону.

— Говорят, мужчина в своей жизни должен построить дом, посадить дерево и вырастить сына.

— Дом построить мне не под силу, но без крыши над головой я никогда не был. Деревьев посадил очень много, а вырастить ребенка... У меня есть дочка и трое внуков. Все они живут во Львове.

— А что вы можете сказать на тему: женщины в моей жизни?

— Это глубоко личное. Женщины есть женщины, со всеми их плюсами и минусами.

— Кто же ваша нынешняя избранница?

— Еще не знаю.