“Факты”. 1997. 14 окт.

Юлия Гожик.

“Когда смотришь в бездну, обрати взор в небо”

Завершился VIII Международный фестиваль современной музыки “Киев Музик Фест’97”. Оставив в скобках “внутренние” проблемы фестиваля (слабая материальная база, невозможность пригласить на фестиваль крупных зарубежных музыкантов и т.д,), нужно признать, что проведение акции такого рода в условиях, отнюдь не благоприятствующих развитию серьезного искусства, большое достижение.

“Но неужели, — спросит рассудительный обыватель, — еще остались в Украине люди, продолжающие профессионально заниматься столь неблагодарным делом, как современная академическая музыка?”. Оказывается, таковые существуют. Более того: именно на нынешнем “Фесте” существенно укрепились позиции уже заявлявших о себе композиторов поколения 90-х. Их сочинения выглядели весьма достойно в соседстве с произведениями именитых мэтров — В.Сильвестрова, В.Годзяцкого, М.Скорика, Е.Станковича, В.Зубицкого. И именно они, завершающие свое первое творческое десятилетие, — А.Козаренко, С.Лунев, С.Зажитько, В.Полевая, М.Денисенко, А.Загайкевич, — стали “нервом” фестиваля, его “беспокойным пульсом”, приковавшим внимание публики, позволившим увидеть, услышать, ощутить разнообразие “витавших в воздухе” идей.

Живой, общительный, неподражаемо обаятельный львовянин Александр Козаренко на сей раз представил монодраму “Орестея” по трагедиям Эсхила для актера и инструментального ансамбля. Не свойственная ранее Козаренко кровавая, тотально-мрачная атмосфера произведения отразила дух трагедий Эсхила. Автор словно ставит перед глазами зрителя увеличительное стекло, дабы тот смог увидеть, насколько близки проблемы “времен давно минувших” и современности.

Как всегда, взбудоражил и озадачил публику скандальный Сергей Зажитько. Два его произведения, показанные на “Фесте”, — “Эпитафия маркизу де Саду” для двух виолончелей и “Еще!..” для низкого мужского голоса, бича и актера подтвердили ранее продекларированную приверженность их автора эстетике абсурда. Многое в музыке Зажитько, по его же словам, рассчитано на физиологический эффект. Он экспериментирует со звуком, с техническими возможностями инструментов, с человеческим голосом. В “Еще!..” сам автор предстал в роли “низкого голоса” и “исполнил” виртуозные, даже небезопасные для голосовых связок бормотание и покашливание. Каждый волен воспринимать это по-своему: “способ привлечь к себе внимание”, “эксперимент ради эксперимента”, “многообещающий поиск”... Однако вполне возможно, что за абсурдистским антуражем кроется свойственное современному человеку неприятие окружающей действительности, отчуждение, желание спрятаться.

Настоящим потрясением дла многих стала “Летаргия” Святослава Лунева — симфонический опус, в котором соединились глубина мысли и ее мастерское, отмеченное печатью незаурядного таланта, воплощение. Жуткое состояние подавленности, ощущения почти полной остановки всех жизненных процессов — летаргический сон личности, летаргия духовности общества...

Автор, похожий на таинственного монаха-демона, не стал уточнять подробности содержания, указав лишь на возможную аллюзию с литургией (через ассонанс “летаргия” — “литургия”) и использованный в сочинении православный канонический гимн XIV века. “Когда смотришь в бездну, хочется в нее прыгнуть. Нужно просто не замечать ее и обратить взор в небо”. И эти многозначительные слова, сказанные С.Луневым, можно расценивать как духовное кредо его мужественного поколения.‡yЬу$